рав Ури Шерки.
"Рот" («пе») объединяет Пасхальный Седер.
Слово "Песах" само по себе означает перепрыгивание, но мидраш интерпретирует это слово как "Пе сах" – "уста говорящие".
В галуте с тобой духовно не считаются.
Происходящему в Израиле пресса уделяет внимание в сотни раз больше, чем аналогичным событиям в других странах такого размера, как мы.
Левых пугает не количество территории, которое будет у Израиля, а то, что Израиль из "убежища для гонимых евреев" превращается в государство, связанное с ТаНаХом.
Понятие "Пе сах" – "уста говорящие" – напрямую связано с приобретением полноценной самоидентификации.
Когда иврим поселяются среди арамейцев, то происходит сдвиг в их идентичности. "Арами" – это космополитизм, арамейский в древности был универсальным языком на огромном пространстве. Пространство языка иврита (языка иврим) – особое, это Ханаан.
Тора написана на иврите, но в ней есть некоторые арамейские слова. Например: в конце раздела «Вайеце» в книге Берешит Яков уходит от Лавана, они встречаются где-то на холме, мирятся, и потом Яков окончательно уходит. Этот холм становится границей влияния Лавана и Якова. «И назвал его Лаван – Йеhар Саhадута, а Яаков назвал его – гальэд», то есть Лаван называет это место "Холм Свидетельства" по-арамейски, а Яаков – так же, но на иврите. Как раз в этот момент рождается народ Израиля – это выход от Лавана, вход в землю Израиля и формирование израильского народа как политической независимой персоналии, и в нем же переход от арамейского на иврит.
Зачем нужен этот переход от арамейского на иврит и потом снова на арамейский? Потому иври подвержен искушению быть арамейцем или, другими словами, космополитом.
Получается, что человеческая культура несет в себе искру свободы. Искру свободы во мраке природного рабства и детерминизма.
Переход от Сотворения к Откровению блокируется Египтом.
Поэтому нужно преодолеть Египет десятью казнями, чтобы осуществить переход от Сотворения к Откровению.
Уход из Египта разрушал саму структуру его рабства, а не просто выводил группу рабов на свободу. Через такой акт в мир должна была проникнуть сама идея свободы. После этого будет возможно Откровение.
10 казней - следствие несогласия Фараона отпустить евреев.
Но почему вообще Фараона нужно спрашивать?
Если Бог решил вывести евреев из Египта, то, казалось бы, Он может принудить Фараона, тот открыл бы дорогу и евреи бы вышли.
Египет должен был признать, что есть право на свободу, и именно этим была бы разрушена идея рабства. Таким путем свобода должна была проникнуть в мир.
Почему же мудрецы Египта не могут разгадать такой понятный сон?
Потому что сама мысль о том, что в Египте может случиться голод – это мысль не может придти им в голову, поскольку такая мысль предполагает, что есть изменения в природном порядке. Но ведь Нил всегда дает пищу, как же может случиться так, что в Египет будет нечего есть?
Египетским мудрецам это кажется совершенно невозможным.
Есть три вида рабства – и, соответственно им, три вида свободы:
Преодоление детерминизма природы влечет за собой чувство необходимости прогресса. Человек может, в состоянии изменять мир, а значит и должен делать это.
То есть, если бы не было Исхода из Египта три тысячи триста лет назад, то что, мы бы и сейчас строили пирамиды, и над нами была та же власть Фараона?! Почему, если бы Бог нас не вывел, то был бы до сих пор Египет, и мы до сих пор там оставались?
Рав Кук говорит, что если бы мы тогда не вышли из Египта – мир бы не изменился, остался бы в точности таким же каким был, и даже "Фараон не умер бы".
Когда западный человек видит, что в жизни есть проблемы, он задает вопрос: "Что делать, чтобы это поменять?".
Сегодня этот подход в значительной мере проник и на Восток, вследствие контактов с Западом в новейшие времена.
В традиционных же восточных культурах, когда человек видит проблемы, он задает вопрос: "Как с этим жить?".
Эта разница – результат еврейского влияния.
В Пасхальной Агаде сказано: «И всякий, умножающий рассказ об Исходе, достоин похвалы». Однако, что значит «умножающий рассказ об Исходе»? Как его можно умножать? Умножение рассказа о событии возможно двумя путями:
- его анализ и комментирование,
- или его актуализация.
Мы обычно считаем «умножать рассказ об Исходе» - означает увеличивать анализ, комментарии. Но важным является именно второй путь - актуализация. Даже и комментарий должен быть направлен не на академический анализ, а на актуализацию.
«Умножать рассказ об Исходе через актуализацию» означает: "Поскольку твои отцы вышли из Египта, то и ты выйди из Египта, и своим выходом этим увеличь общий Исход".
Рецепт проведения правильного Седера: Пасхальный Седер не про прошлое, а про настоящее. Этим мы продолжаем и увеличиваем Исход.
Мы рассмотрим ниже возможности актуализации рассказа об Исходе в разных аспектах.
"Пе-сах" ("уста говорящие"): свобода, слово и прогресс.
"Рот" («пе») объединяет Пасхальный Седер.
Можно сказать, что все заповеди, связанные с Пасхальным Седером, связаны со ртом. Ртом или едят (действие «снаружи внутрь»), или говорят (действие «изнутри наружу»).
Весь Седер мы или рассказываем, или едим, и даже само съедание является также и рассказом
Вообще, можно выделить "главный действующий орган" в разные еврейские праздники - тот орган, который в этот праздник наиболее "задействован".
- В Рош hа-Шана главный орган – уши (заповедь слушать шофар).
- В Суккот – руки (заповедь "поднимать лулав").
- В Хануку – глаза (смотрящие на свечи).
- В Песах - это рот, "уста говорящие", так как Геула связана с Дибур, Словом.
Суть освобождения – владение речью возможность и умение говорить.
Для осуществления Геулы необходимо высвобождение речи, "свобода слова".
Высвобождение Слова.
К рабам никто не прислушивается. Если к тебе прислушиваются – это уже само по себе свидетельство статуса. Сказал Коhэлет (Экклезиаст): "Мудрость жалкого презирают и слов его не слушают" (9:16).
В галуте с тобой духовно не считаются.
Например, Руссо сказал такую вещь: «У христианских лекторов в Сорбонне нет сомнения в том, что пророчество Исайи – это пророчество об Иисусе , а при этом раввины в Амстердаме с не меньшей уверенностью утверждают, что у пророчества Исайи нет никакой связи с Иисусом. (И между ними нет диалога.) И поэтому мне представляется, что мы не сможем понять евреев, пока у них не будет своего государства, со своими университетами и домами учения, в которых они могли бы говорить без страха и опасений, и только тогда мы узнаем, что у них есть сказать нам на самом деле.»
Т.е. пока евреи находятся в рассеянии, они не являются по настоящему свободными, и не имеют возможности сказать, что они по-настоящему думают. Поэтому он считает, что когда у евреев будут университеты и дома учения в своем государстве, они скажут народам мира то, что у них есть сказать. Не потому, что евреи что-то скрывают, а потому что у них нет возможности выразить то, что они на самом деле думают.
Другими словами, пока у тебя нет уважаемого всеми политического положения, твои слова никто не слышит.
Влияние иудаизма на мир во время галута – очень слабое. Да, были евреи во всех областях культуры, но то, что они могли сообщить миру именно в качестве иудеев, - это никого (кроме нескольких отдельных ученых: Пико делла Мирандола, Рейхлин) не интересовало.
Древнему иудаизму, когда евреи жили в своей стране, - да было что сказать человечеству. Но когда евреи в изгнании - им есть очень мало что сказать человечеству как евреям, и человечество перестает интересоваться иудаизмом.
Религиозные евреи диаспоры для окружающего христианского мира - этнографический музей.
Сегодня понятие «иудео-христианская культура» является довольно широко распространенным, но под ним обычно имеется в виду просто христианская культура, а приставка «иудео» прибавляется здесь исключительно как дань к культуре-предшественнице.
Христианство утверждало, что после появления христианства евреи утратили избранность, которая перешла к христианам. Евреи протестовали и утверждали, что избранность у евреев осталась.
Евреи сохранили свой потенциал и вернулись в свою Страну, чтобы его реализовать.
Пока евреи жили в изгнании, другие народы не интересовались иудаизмом. Кто-то немного интересовался Каббалой, кто-то - немного Талмудом. Но это были единицы.
В двадцатом веке интерес к иудаизму возрос необычайно. Геула дала нашему рту возможность говорить.
Это конечно связанно с государством Израиль и еще в большей мере - с Шестидневной войной.
- Возросшее влияние "еврейского слова" в результате Шестидневной Войны.
Сегодня Израиль находится в центре внимания мира.
Пример: небольшая военная операция в Газе привлекла корреспондентов со всего мира, была освещена огромным количеством материалов. При этом другие войны, которые происходят в других частях мира, в которых погибает в десятки раз больше людей, – не привлекают большого внимания прессы.
Или, например, выборы в Израиле освещались очень подробно, хотя в мире сотни стран, и постоянно происходят выборы в какой-либо стране. Но мировая пресса обычно вообще не пишет подробно о выборах в таких небольших по населению странах, как Израиль.
Это в полной мере началось не с момента создания государства, а после Шестидневной Войны.
В Шестидневную войну мы не только победили, но при этом еще и овладели теми частями Страны Израиля, в которых находился центр жизни еврейского народа в библейские времена.. Это кардинально изменило Государство Израиль и выявило новые параметры еврейской свободы.
При образовании государства в 1947 г. ООН выделила Израилю границы, в которые совсем не вошли Иудея, Самария, Иерусалим. В Войне за Независимость 1948 г. был занят Западный (не Древний) Иерусалим. И только в Шестидневную войну Израиль занял Шхем, Хеврон, Иерусалим - места, стоящие в центре библейского повествования.
Именно в этот момент стало ясно, что Государство Израиль является библейским государством, а не просто одним из государств. Произошел прорыв ТаНаХа в современность.
Этот факт тяжел для восприятия западного человека, и даже для многих израильтян. Поэтому велика потребность загнать Израиль в предыдущие рамки. На этом и основывается противодействие поселенческому движению, израильскому присутствию в Иудее и Самарии.
Такое положение определяет новый уровень свободы, а, следовательно, и речи.
Голос иудаизма звучит намного сильнее из Самарии и Иудеи, чем из Тель-Авива.
Само представление о том, что иудаизму есть что сказать миру, что в нем есть нечто существенное, серьезное, нечто, что нельзя найти в христианстве, появилось только после Шестидневной Войны.
После Шестидневной Войны иудаизм становится предметом, который начинают изучать во всем мире.
Вся политика на протяжении последних сорока лет, все усилия, как со стороны народов мира, так и со стороны левых кругов Израиля, направлены на то, чтобы стереть этот нестерпимый факт - что в Шестидневную Войну было раскрытие Божественного Присутствия.
До сих пор нерелигиозная часть Израиля стремится сказать: «Мы, в конечном счете, только часть западной культуры». Им трудно принять саму идею о том, что у нас есть совершенно уникальное послание миру.
- Переход от арамейского к ивриту в Пасхальной Агаде.
Сказать так, чтобы тебя услышали, можно только тогда, когда твоя самоидентификация полноценная. Меня слышат, когда я полноценно являюсь самим собой. Если я копирую других, то меня слушать неинтересно.
Приобретение собственной самоидентификации - шаг к тому, чтобы уста были открыты.
Еврейская самоидентификация создается путем отрыва от арамейской самоидентификации.
В Торе есть два варианта развития семьи Тераха: иври (евреи) и арами (арамеяне). Авраам назван в Торе "иври", еврей, а Нахор, брат Авраама – "арами", арамеянин, так же как его сын Бетуэль и внук Лаван. Они, как и Авраам, потомки Эвера (т.е. этнически они иври), но Авраам сохраняет свою самоидентификацию иври, а семейство Нахора меняет свою самоидентификацию на арамейскую.
Когда Авраам вначале живет в Ур-Касдим и Харане, он хочет стать Ав-Арам - отцом Арама. Потом он выходит оттуда в Ханаан и возрождает свою ивритскую самоидентификацию, уходит от арамейского самосознания, и из Аврама превращается в Авраама. Возвращая себе свою ивритскую самоидентификацию, он становится Авраамом, «отцом многих народов», родоначальником этического монотеизма для всего человечества – т.е. обретает универсальное значение.
Космополитизм это постоянный соблазн еврейского народа. Это линия Нахора и Лавана: мы должны оставаться среди других народов и быть их хорошей частью, правильно воспитывать другие народы. (В терминах российского еврейства это выразил Б. Пастернак: зачем сбиваться вместе?! Лучше рассредоточиться среди другого народа и стать лучшей его частью – «Доктор Живаго», 4.12).
- Самоидентификация связана с языком.
Иврит - это сдвиг в сторону национального.
В Пасхальной Агаде отражен этот переход.
Пасхальная Агада начинается с арамейского, в котором есть некоторые вкрапления иврита – но, вцелом, это язык галута, арамейский.
Потом начинает пробиваться иврит. Иногда есть фразы, в которых по половине на каждом языке.
"השתא עבדי לשנה הבאה בני הרין" - "Сегодня мы рабы, на следующий год – свободные люди". В этой фразе "на следующий год" написано на иврите, вся остальная фраза - на арамейском.
Дальше в Пасхальной Агаде все на иврите, пока не доходим до «Эхад ми йодеа», где вдруг снова появляются слова на арамейском: двенадцать колен, одиннадцать звезд. Дальше «Хад гадья» – целиком на арамейском.
Еврей-космополит говорит на международном языке (в древние времена на арамейском), это еврей галута. Когда мы выходим из рабства на свободу, мы переходим с арамейского на иврит, а в конце седера (седер написан в галуте) снова возвращаемся в изгнание, возвращаемся к арамейскому.
- От "10 Речений" через "10 Казней" к "10 Заповедям".
Связь между Десятью речениями и Десятью заповедями понятна – весь мир создан (Десять речений) ради того, чтобы в нем могло прозвучать Откровение (Десять заповедей). Но в чем связь и необходимость того, чтобы между ними были 10 казней?
Бог создал мир именно речениями. Отсюда мы видим важность речи для Творения. Но это глубоко связано с тем, что речь Бога свободна. Только свободное слово является– творящим.
Когда человек имеет возможность свободно высказаться, сформулировать свою мысль, он тем самым творит миры. В этом свобода нашего слова параллельна свободе Божественного слова. Несвободное слово не может творить.
Речь Бога свободна. Но мир порабощен и несвободен, в мире действуют жесткие законы. Как же свободное действие могло сотворить рабство? Рабство было сотворено для того, чтобы из него можно было выйти – потому что свобода может быть создана только таким путем.
Исходно есть одно творение Бога, которое остается свободным в созданном Им мире детерминизма и жестких законов.
Этот островок свободы - человек. Получается, что человеческая культура несет в себе искру свободы. Искру свободы во мраке природного рабства и детерминизма.
Возникает вопрос: как человеческая культура реализует эту свободу?
В древности вершиной человеческой культуры был Египет. Египет – это дом рабства, антитеза свободы. Мир был создан свободным, но потенциал свободы не реализуется и Египет олицетворяет это. Для своей активизации потенциал свободы должен пройти через самое несвободное место. Идея свободы должна реалтзоваться именно через Египет. Если она сможет проявиться в Египте, то тогда она действительно оставит свой отпечаток в мире. Поэтому евреи должны были оказаться в рабстве именно в Египте и именно из Египта выйти.
Т.е. свободная речь Бога застревает в глубинах египетского рабства. Речь Бога оказывается в Изгнании.
В Агаде сказано: "Яаков спустился в Египет принужденный Божественным Словом (анус аль пи hа-дибур)". Обычно эту фразу понимают, как то, что Бог ему приказал спуститься в Египет (хотя по тексту Яаков сам просил у Него на это разрешение). добавляет: само Божественное Слово (дибур) было вынуждено спуститься в Египет, находиться в изгнании, в невозможности реализоваться, чтобы быть потом освобожденным из него. Египет перекрывал возможность Божественному слову реализоваться.
Яаков спустился в Египет, чтобы освободить Божественное слово, находящееся там в изгнании.
Тогда понятно, почему путь от 10 Речений к 10 Заповедям проходит через 10 Казней.
Божественный план - не только сотворить мир, но и раскрыться в мире, т.е. он включает в себя Откровение. Переход от Сотворения к Откровению блокируется Египтом.
Поэтому нужно преодолеть Египет десятью казнями, чтобы осуществить переход от Сотворения к Откровению.
Египет был домом рабства не только как политическая система - такой была вся его структура. Не только рабы были в рабском подчинении, но и их начальники были рабами по отношению к следующему уровню власти, и даже вельможи были рабами Фараона. Такая концентрация власти отражала зависимость Египта от единственного источника жизни – Нила, который рассматривался египтянами как божество.
Эта система рабства препятствует Божественному откровению. В нем, так же как и в Сотворении мира, должен появиться параметр свободы.
Отсутствие свободы ставит под сомнение смысл существования мира: Бог может вести с человеком диалог, только если у человека есть свобода. Иначе в диалоге нет смысла, а значит, нет смысла в мироздании.
Свобода не является "одной из заповедей" - она является фундаментом наличия заповедей вообще.
Именно в этом плане становится понятным, почему важно было получение разрешение Фараона на выход из рабства.
Но почему вообще Фараона нужно спрашивать?
Если Бог решил вывести евреев из Египта, то, казалось бы, Он может принудить Фараона, тот открыл бы дорогу и евреи бы вышли.
Кто он такой, Фараон, что Богу необходимо добиться его разрешения?
Потому что если бы вместо осуществления одного насилия (Фараон осуществляет насилие над своими подданными), было бы осуществлено другое насилие (Бог заставил бы Фараона отпустить рабов), то Египет был бы побежден, однако тогда идея свободы не была бы проведена.
Поэтому для того, чтобы десять Речений Творения преобразовались в десять Заповедей Откровения, нужны десять казней.
Получается, что «пе сах», открывающий уста, это не наши уста - это уста Творца миров, которые оказались запечатанными, и Его речь, которая выходит на свободу.
Неслучайно первая остановка после Исхода из Египта, называется «пи hа-херот» или, в другой огласовке, «пи hа-херут» - «уста свободы».
Высвобождение свободы: Преодоление природного детерминизмае
Преодоление природного детерминизма началось за много лет до Исхода, когда Фараону снились сны, когда ему снились семь тучных коров и потом семь тощих коров. Эти сны, казалось бы, было легко разгадать. Каждый ребенок поймет, что если вначале тучные коровы, а потом худые – значит, вначале есть еда, а потом нет, для этого не нужно быть великим мудрецом.
Фараон приглашает всех колдунов Египта – и никто не может разгадать сон. Потом приходит Йосеф и говорит: «Царь, толстые коровы - это значит, есть еда, тощие – значит, нечего есть». Фараона это объяснение поражает настолько, что он сразу назначает Йосефа на пост премьер-министра Египта.
Потому что сама мысль о том, что в Египте может случиться голод – это мысль не может придти им в голову, поскольку такая мысль предполагает, что есть изменения в природном порядке. Но ведь Нил всегда дает пищу, как же может случиться так, что в Египет будет нечего есть?
Египетским мудрецам это кажется совершенно невозможным.
Поэтому мудрецы Египта, чтобы произнести фразу "голод в Египте", – должны преодолеть собственное видение мира, преодолеть преклонение перед природным детерминизмом.
Надо понять, что, в восприятии египтян, Нил, как и другие силы природы,– это боги, то есть это абсолютные силы, природа – это абсолют.
Теперь же мудрецы Египта должны принять то, что Нил - не божественный, что он не абсолютен.
Идолопоклонство связано с постоянством законов природы и в нем нет места для чуда. Может быть, какие-то боги могут повлиять на проявление закона раньше или позже, или именно в этом случае, но это влияние не изменит самого закона природы. Постоянство природных законов - основа идолопоклонства, и поэтому проявление чуда, нарушающего стандарты мироздания, было основой разрушения идолопоклонства
Личностное вмешательство Всевышнего, Творца Мира, в законы природы – чудо, разрушение абсолютности природы, которая есть база идолопоклонства.
Поэтому египетские мудрецы совершенно неспособны разгадать сон, и было необходимо, чтобы пришел кто–то извне - Йосеф, иври, - который бы сказал, что природа может меняться, что могут быть перемены.
Было необходимо, чтобы пришел кто–то извне - Йосеф, иври, - который бы сказал, что природа может меняться, что могут быть перемены.
Чтобы она узнала ценность свободы.
Итак, при Исходе из Египта происходит высвобождение измерения, которое до этого было неведомым Египту – измерения свободы.
- Три вида свободы.
Есть рабство юридическое, освобождением от него может явиться личная свобода или политическая свобода – когда может освободиться целый народ, находящийся в рабстве.
Есть чувство рабства перед неизбежными законами природы, и освобождение от него - свобода от природного детерминизма, когда могут происходить чудеса, нарушающие законы природы.
И существует также "рабства перед отсутствием возможностей", представление о том, что человек не властен над своей жизнью, что мир не может измениться к лучшему. Когда есть пессимизм, когда нет понимания, что в мире может быть моральное продвижение, ситуация в мире может меняться. Освобождение от этого – это фундаментальный жизненный оптимизм. И он включает также внутреннюю свободу человека, дающая ему возможность преодолеть свою собственную природу, и свое дурное начало; когда человек понимает, что в его силах справиться со своими природными склонностями.
Выход из Египта разрушил все эти аспекты рабства, дал три вида свободы.
Все три вида свободы сосредоточены в Песахе:
- свобода политическая - выход рабов на свободу,
- свобода от природного детерминизма - казни Египетские,
- фундаментальный жизненный оптимизм, свобода от дурного начала - дарование Торы на Синае.
- Идея прогресса.
Надо понять, до какой степени это было новым явлением.
Если мы посмотрим Пасхальную Агаду, там сказана такая странную вещь, которая не укладывается в голове, что "если бы Всевышний не вывел бы наших отцов из Египта, то мы и наши сыновья, и сыновья наших сыновей были бы рабами у Фараона в Египте".
Ведь можно было бы представить себе и другие сценарии: например, мы бы погибли от тяжких работ, упаси Бог, или подняли бы восстание против Фараона, или пришел бы какой-то завоеватель, завоевал Египет и освободил бы нас. Или египтяне стали бы демократической и либеральной страной и освободили бы нас добровольно, или в мире прошла бы мода на пирамиды. Могло бы произойти множество вещей, которые изменили бы порядок мира. Агада же сообщает нам, что нет - мы бы до сих пор собирали бы глину, делали кирпичи и строили пирамиды.
Исход евреев из Египта - реализация не только идеи о свободе, но и идеи развития, прогресса, продвижения. Сегодня эти идеи считаются само собой разумеющимися и базовыми для человечества,но тогда сама идея о том, что вещи могут меняться, была новой для мира.
Идея, что можно изменить существующий в мире порядок вещей ко всеобщему добру (в принципе, это и есть суть мессианской идеи), сама идея о том, что в мире достаточно возможностей для того, чтобы исправить его – эта западная идея (она есть в разных версиях - есть религиозные версии этой идеи, есть светские версии), в основе своей еврейская. Идея прогресса, продвижения, развития - совершенно не существовала в тех культурах, которые ничего не слышали о народе Израиля.
Выход из Египта дает человечеству надежду на улучшение жизни. Иначе бы до сих пор стояли пирамиды, и человек бы даже не знал, что можно на что-то надеяться.
Идея прогресса - это идея западной цивилизации. В западном мире открытия астрономии, математики картографии, технологические открытия, порох и подобное, привели к развитию цивилизации, культурному и социальному прогрессу и т.п.
Те же открытия были и в Китае, однако не привели к культурным и социальным изменениям - нет идеи, что перемены – это хорошо (см. китайскую поговорку "Чтоб ты жил в эпоху перемен!"). Когда западный человек видит, что в жизни есть проблемы, он задает вопрос: "Что делать, чтобы это поменять?".
Сегодня этот подход в значительной мере проник и на Восток, вследствие контактов с Западом в новейшие времена.
В традиционных же восточных культурах, когда человек видит проблемы, он задает вопрос: "Как с этим жить?".
Эта разница – результат еврейского влияния.
Например, порох, компас, печатный станок и способность вычислить путь по звездам ( и, благодаря этому, совершать далекие плавания) - все эти вещи были известны китайцам уже в 11 веке. Но из пороха китайцы делали исключительно фейерверки. Китайский император посылал корабли повсюду, чтобы узнать, как выглядит мир. Они доплыли до Африки и Аравии, но когда вернулись в Китай, корабли сожгли: любопытство императора было удовлетворено.
Это было за тридцать лет до похода Колумба. Компас у них был магическим предметом и т.д.
Для восточного мировоззрения мир устроен циклично, а для западного - мир имеет вектор развития (даже при наличии циклов они выражены в спирали и не замкнуты).
И идея о том, что можно поменять мир – это еврейская идея, и ее источник – Исход из Египта.
